Два ангела — черный и белый, две бесконечности… Две бесконечности — диапазон, в котором живет нежная мужественность звучащей души Виктора Попова.
Трубадуры, менестрели, барды… авторы-исполнители слова, вплетенного в музыку, или музыки, наполненной словом, как море небом, были всегда, всегда будут, ибо насущны.
Сегодня в жанре авторской песни обозначилось целое направление — поэтическая песня, подразумевающая явление музыки, «растущей» (по определению Елены Фроловой) из стиха, или, наоборот, музыки в качестве дерева — древа, которое держит ветви, строфы — строчки и листья — слова — слоги.
Виктор Попов — автор-исполнитель, автор музыки, возникшей на чужие стихи, или — музыки, живущей и рвущейся из стиха, расслышанной и исполненной? Причем поэзии, выбранной явно неслучайно, пристально и вдумчиво прочитанной. Умом и сердцем выбранной, умом и сердцем прочитанной в театре песни Виктора Попова.
Виктор Попов по образованию театральный режиссер. Режиссура каждой вещи ощущается выпукло, интонационно точно, многоуровнево и в то же время органично и ненавязчиво. Вероятно, именно работа режиссера-исполнителя и дает возможность, услышав, увидеть. Режиссура задает место и время.
Хочется особо отметить содружество, волшебное, счастливое содружество с Дмитрием Григорьевым. Счастье этой работы, этого понимания звучит в каждой вещи. У профессионального зрителя, слушателя заинтересованного и неслучайного нет задач музыкального критика, а посему и я не тщусь оценить аранжировки и т.п. Скажу лишь о том, чего не могла не услышать. И назвать это могу одним словом — гармония. Песня и формула — музыка и слово — чувство и мысль нашли друг друга, совпали и зазвучали согласно, будто ведут диалог, вторят, а главное — слышат и понимают друг друга.
«Провинция», «Молитва десятого», «Два ангела»… О каждом из этих произведений, Боже, как есть, что сказать! Но…
Многие отношения случаются или не случаются с первого, порой самого точного взгляда. Наши дороги с Виктором Поповым не могли не пересечься — любим одно, одним и тем же окликаемы, хотя и по-разному, по-разному исповедуем.
Первая встреча случилась на цветаевских встречах, которые ежегодно проводит болшевский музей Марины Цветаевой. Позже — в театре Музыки и Поэзии под руководством Елены Камбуровой, в Доме Литераторов и, наконец, в Культурном центре «Дом-музей Марины Цветаевой».
И все-таки встреча, ставшая для меня изумлением, открытием, подарком, произошла в полной мере после того, как Виктор, а потом и жена Наташа. Подарили мне записи. Я вслушалась, услышала и поняла, что жить без этого уже не могу, не хочу, не умею. Творчество Виктора Попова оказалось окном в мир, созвучный моему. Окно — это еще и выход из удушающих буден в озон поэзии, в искусство, утоляющее даже ту жажду, для которой нет воды, то самое заговаривание боли, которая всегда найдется.
Итак, о Викторе Попове мне хочется закончить, не изыскивая слова — они уже найдены и сказаны Борисом Пастернаком о Марине Цветаевой: «В нее надо было вчитаться. Когда я это сделал, я ахнул от открывшейся мне чистоты и силы. Ничего подобного нигде кругом не существовало»… А в него надо было вслушаться и только. Не услышать невозможно. Мне хотелось бы пожелать Белому Ангелу Виктора Попова больше радости и света, а Черный пусть шагает налегке.
Галина ДАНИЛЬЕВА, 2006