Статьи

О человеке, которого долго знаешь и любишь – с оттенком восхищения – писать сложнее, чем о постороннем, пусть и самом выдающемся. И профессиональный журналист здесь не исключение. Поэтому за статью о Викторе Попове я бралась не без внутреннего трепета. Ведь в моей жизни был период, когда почти каждое утро начиналось с нажатия магнитофонной кнопки: наготове лежали несколько кассет Попова. Сочетание изысканной поэзии с тонко подобранной музыкой и удивительным голосом - мужественным и нежным – вселяли пошатнувшуюся было веру в разумность мироустройства. После столь личного переживания обычные журналистские «вопросы – ответы» кажутся банальными. И всё-таки попробуем…

Его называют по-разному: драматическим лириком, творцом актерской песни, композитором. Знакомые в шутку прозвали его Рыжим Пьеро. В афишах концертов и на обложках альбомов он именует себя как автор и исполнитель песен Виктор Попов.

Что мы делаем обычно с любимыми стихами? Открываем заветный томик, учим наизусть, читаем — близким людям и самим себе — в трудную или светлую минуту… А вот у моего собеседника прекрасные стихи вызывают желание… их петь. И поет он так, что, сливаясь с музыкой, делаются эти прекрасные стихи еще прекраснее, еще созвучнее чуткому сердцу и страждущей душе. Столь высокие слова употребляю вполне ответственно. Именно они применимы к тому, что делает этот человек.

В пёстром стилевом богатстве современной бардовской песни среди радующего многообразия авторских личностей просматривается один несколько обособленный цех: барды-композиторы. Их нередко называют «неполными», т.е. вроде бы «недо»-бардами. Ну конечно, так не говорят о самых любимых и прославленных наших «неполных» бардах (по существу-то — песенных профессионалах!) — о Сергее Никитине, который владеет секретом гармонизации человеческих душ ключом творимых им собственных гармоний, и о Викторе Берковском, который обладает редким даром неутомимо создавать шлягеры, заражающие и заряжающие нас доброй жизненной энергией.

Два ангела — черный и белый, две бесконечности… Две бесконечности — диапазон, в котором живет нежная мужественность звучащей души Виктора Попова. Трубадуры, менестрели, барды… авторы-исполнители слова, вплетенного в музыку, или музыки, наполненной словом, как море небом, были всегда, всегда будут, ибо насущны.

Чёрная кирпичная стена за сценой. Полная темнота в звенящей тишине зала. Чёрная рубашка музыканта и узкий луч прожектора, вырывающий его лицо, гитару и руки из надвигающейся тьмы…

Многие из моего поколения прошли (у кого-то осталось навсегда) через увлечение бардовской песней. Вспомните это трепетное ощущение молодости: простенькие гитарные аккорды, примитивные рифмы, немудрящие строчки, которые и стихами не всегда назовешь, голоса, не обязательно обладающие вокальным мастерством. Словом, поделки дилетантов? И, однако, была во всем этом магия: полночные электрички, костерок и дружеский круг, внемлющий песне, - словно глоток озона в удушливом официозе развитого социализма...