В пёстром стилевом богатстве современной бардовской песни среди радующего многообразия авторских личностей просматривается один несколько обособленный цех: барды-композиторы. Их нередко называют «неполными», т.е. вроде бы «недо»-бардами. Ну конечно, так не говорят о самых любимых и прославленных наших «неполных» бардах (по существу-то — песенных профессионалах!) — о Сергее Никитине, который владеет секретом гармонизации человеческих душ ключом творимых им собственных гармоний, и о Викторе Берковском, который обладает редким даром неутомимо создавать шлягеры, заражающие и заряжающие нас доброй жизненной энергией. А маститым нашим «полным» бардам — Анчарову, Клячкину, Визбору, Высоцкому, Суханову, Мирзаяну, Бережкову, Александру Иванову, — позволяющим себе иногда распеть чужие стихи, такая вольность отнюдь не портит репутации. Но эти исключения не помогают прочим бардам-композиторам, даже поистине выдающимся мелодистам уровня Анатолия Загота, Виктора Шабанова, Сергея Смирнова, обрести заслуживаемый интерес и любовь широких масс любителей бардовской песни. Отрадно, что подобное несколько пренебрежительное отношение масс к композиторскому крылу бардовского племени не заглушило музыкальных творческих амбиций в более молодом поколении (теперешних 30-40-летних) — достаточно побывать хоть на одном концерте кого-нибудь из содружества АЗиЯ (Елена Фролова, Татьяна Алёшина, Николай Якимов, Александр Деревянко), чтобы почувствовать открываемые этими незаурядными музыкальными талантами новые возможности поэтической песни.
В этом молодом поколении одно из наиболее ярких имён, несомненно, — бард-композитор Виктор Попов. Одарённый музыкант с тонким чувством меры и формы, хорошо знающий и ощущающий русскую поэзию, прекрасный исполнитель с чарующей хрипотцой в голосе, понимающий законы сцены и зала, но увлечённый и озабоченный в первую очередь не своей персоной, а звучанием и доходчивостью поющейся поэзии, — вот, пожалуй, главное, что привлекает и завораживает слушателя и зрителя и создаёт трепетную, и очень душевную атмосферу на его концерте. Доверие и симпатия слушателей завоёвываются ещё и тем, что на сцене Виктор ведёт себя как истинный бард — естественно, просто и открыто, он доверительно говорит о своём понимании поэзии, об отношении к людям, ненавязчиво и деликатно произнося, например, слова сердечной благодарности своей неизменной музе — Наташе. Бардовский стиль поведения тем и дорог, что его нельзя «сыграть на публику», фальшь вылезает и чувствуется мгновенно.
Если попытаться двумя словами охарактеризовать барда Виктора Попова, наверно, можно было бы назвать его прежде всего драматическим лириком. Однако песни его весьма разнообразны по настроению. Это связано с выбором стихов. Из моря поэзии Виктор вылавливает очень разные по содержанию и настрою стихи многих поэтов, начиная с самого Пушкина и Серебряного века (Блок, Гумилёв, Цветаева, Ахматова, Ходасевич, Мандельштам, Дон Аминадо) до наших современников — Чичибабина, Тарковского, Левитанского, Горбовского и некоторых мало известных имён. Иногда выбор этот удивляет смелостью: трудно представить поющимся иронико-трагическое предсмертное «Неоконченное» Маяковского, но Виктор сумел спеть его очень сильно и убедительно. Как правило, песнями становятся лишь немногие стихи каждого из них, но есть исключения, например, Цветаева и Губанов. Удивительно, что именно Леонид Губанов, бывший лидером андерграундного сообщества СМОГ и писавший не сильно приспособленные для пения стихи, занял ключевое место в творчестве Виктора Попова: помимо нескольких ярких песен Виктор исполняет получасовую музыкальную композицию «Детство Руси» по трём губановским поэмам. Вероятно, здесь не последнюю роль сыграл очевидный интерес Виктора к социальным проблемам: ведь он сумел замечательно спеть и сатиру Василия Курочкина («Роскошь так уж роскошь»), звучащую сегодня очень злободневно, и горькие стихи Вадима Делоне, Юлия Даниэля и даже Галича (что тоже весьма отважно!).
И всё это стихотворное разнообразие Виктор Попов организует в свой собственный музыкально-поэтический мир, в котором его композиторская ипостась сопрягается с его артистическим дарованием, так что время от времени мы видим на сцене впечатляющие миниатюры в жанре актёрской песни. Красиво и проникновенно звучит поэзия, спетая Виктором в классическом романсовом духе: ахматовское «Не на листопадовом асфальте», цветаевское «Любви старинные туманы», мандельштамовское «Жизнь упала как зарница», «Рождественский романс» Бродского, «Первые свидания» Тарковского, «Снег под утро» Левитанского и немало других. Разнообразные приёмы использованы для передачи настроения, например, в балладах: напряжённый драматизм в «Молитве десятого» (Игорь Хариф) и умиротворяющая прозрачность с флажолетами в «Декабрьских ёлках» (Александр Макаренков). Оживляется концерт и постоянными сменами ритма и стиля: от переклички с баховскими хоралами («Мир смертельно устал» Анны Васяевой) до мелодичных вальсов («Последний бал» Николая Ушакова, «Хранитель мой» Алексея Витакова) и джазовых ритмов типа боссановы («Море» Дона Аминадо) или регтайма («Колючий воздух» Олега Чухонцева). Интересно, что в нескольких песнях мне послышались неслучайные, думаю, переклички с некоторыми из наиболее значительных авторов, чьи творческие подходы бывают, видимо, близки Виктору: с Высоцским, Никитиным, Сухановым. В пёструю ткань концерта прекрасно вписываются лёгкие ироничные детские песенки. Очень украшает звучание вторая гитара (а иногда и губная гармошка) Дмитрия Григорьева, которому принадлежат аранжировки большинства песен. Некоторые песни Виктор исполняет под аранжировочные «минусовки» — ему хочется полнее выявить возможности, которые он слышит в своих мелодиях. Это стремление естественно, оно характерно сегодня для многих бардов, и многие успешно осуществляют такой дрейф в сторону высокой — не «попсовой» — эстрады (к примеру — Тимур Шаов, Наталья Дудкина, Любовь Захарченко). К сожалению, не всем удаётся сделать это без потерь для своей живой бардовской непосредственности.
Попробую подвести итог. При всём богатстве и разнообразии хорошей музыки, при всей глубине и красоте звучащей (неважно что «чужой») поэзии, при всей эффектности артистических приёмов — самое ценное в Викторе Попове для меня то, что он во всём остаётся подлинным бардом, вольным художником: он поёт, как чувствует — от себя и о себе.
Александр ДУЛОВ, 2003